Туман... Он покрыл собой город в электрическом свете высоких кривых фонарей. Бело-молочная свежая пелена накинула на плечи этого стильного пустого города шаль важных вопросов и легких ответов. Деревья на расстоянии полутора метров забыли о существовании друг друга, остались одни на своем пути, точнее - точке отбытия. Из ее окна были видны лишь черные ветки одиноких деревьев и темно-серая глушь этого тумана, который скрыл вид, ей уже порядком надоевший. А еще, где-то в глубине этой светлой тьмы, сияла дорога, поднимающаяся куда-то вверх, в глубину того, что еще пока называлось небом. Она видела ее так явно и смотрела, смотрела, смотрела... Но неприкосновенную красоту этого мира, принадлежавшего не ей и даже не ему, омрачала скупость ширины картины и пыль на оконном стекле.

Поздняя осень была ее временем. Она лишь иногда возвращалась в раннюю весну, да и то только благодаря тому, кто изредка посещал ее жизнь. Благодаря другому же, она чувствовала, что все это - пустое из пустого, что эти дома улицы, люди - искусственны, способны исчезнуть в один момент. Настоящим был только этот мягкий, но сырой и холодный туман.

Она открыла окно, закрывая дверь этому серьезному, важному и низкому миру, завернувшему ее в свои грубые стальные объятия. В открытое окно влетели чужие мысли, невзгоды, его нежность и этот туман, смешанный с ветром и снегом. Музыка, которая лилась из магнитофона, удивительно растворялась в воздухе, наполненном ветром, снегом и тишиной. Вместе они обволакивали ее, дышащее чистотой и теплом, тело. И, казалось, она тоже растворяется в дыму, исходящем из ее тела и великолепно сочетающемся с морозной дымкой в окне. Мира напротив... Ей так не хватало чего-то или кого-то, хотя перед ней был целый город, или хотя-бы его частичка в виде домов этой улицы. Странно, но она разглядела белую кошку на снегу. Та наслаждалась теплом и нежным прикосновением белого, лишь слегка тронутого туманом, сильного снега. Она посмотрела на огонек, пылающий в ее руке, но заметив мимолетное движение за окном, моментально перевела взгляд на кошку, сорвавшуюся с земли и удаляющуюся в направлении неба. Казалось, тогда все перестало существовать и это лишний раз подтверждало, что все может исчезнуть в один миг, не считаясь с тем, что еще останется.

Так всегда бывает - и это табу для тех, что остаются навсегда. Не было ничего, кроме мелкого снежка, рассеивающего туман. Ей было холодно, оттого, что он исчезает... И оттого, что Его не было рядом.
Чувство одиночества закрыло ее в коробке ночных кошмаров, не оставляя воздуха, кроме этого морозного ветра и снега... Серое утро в сочетании с серым небом повисло, как занавеса на окне, скрывшая то, что иногда пугает, а иногда спасает от слов "я одна" , да и то не всегда. Она уже час стояла возле окна, не боясь заболеть и умиреть. Кассета уже давно закончилась и теперь она слушала тихий шепот снега за окном, далекое мяукание летающей белой кошки, и какой - то молчаливый крик где-то на задворках ее сознания...

Ненормальная. Не стой на ветру, простудишся. Она закрыла глаза от тепла етих родных до неприличия рук. Теперь она знала, что не была и не будет одна. Сама, возле этого окна с серым, сырым и глухим миром напротив.

Сны

Сонное небо никак не могло смириться с тем, что звезды не засыпали и луна, а точнее ее ущербный кусок, была с ними вполне согласна.Да, в эту ночь многие не могли уснуть. Кто от того, что рядом был человек, который не хотел спать, а кто от того, что его не было. А некоторым приходило в голову: зачем же терять драгоценное время на такие мелочи и жить для того, чтобы быстрее уснуть. Навсегда.

Сотни, да нет - миллиарды снов и немного меньшее количество противоположности, в очередную ночь покрыли невидимой, неуловимой целью кусочек чего-то очень большого, и за всем этим абсурдом, смесью божественного и дьяволского, наблюдали звезды и месяц. Они хранили покой обладателей розовых облаков, лиловых слонов, зелено-голубых лугов и темно-синих озер. И охраняли от безумства тех, кому снились жестокие будни, хотя им так хотелось увидеть сонце в ярко-зеленом небе или хотя-бы сиреневый шар, взлетающий к нему и говорящий: "Забудь. Постой помнить. Думай лишь о том, что дорого твоей душе".

По темно-синему, как и озера, небу плыли светлые облака. Переливающиеся, поглощающие друг друга и принимающие формы снов, над которыми они проносились. Они - неотъемлемая часть темноты, переходящей в свет, горлышко бутылки, наполненой пряной, сладкой, но не приторной жидкости, которая помогала некоторым скрасить очередную ночь, полную безнадеги, а может и счастья. Покрытые серебром, облака узнавали то, что не знал никто, а все от того, что они покрыты серебром. Золото - прерогатива дня и финалистов, победителей в гонке за пятками впереди бегущего, и не только пятками, а скорее, горлом. Лунный свет отражался в серебре, создавая тень светового коридора. соединяющего сон с реальносью, небо с землей, на которой покоились тела, летающих выше видимых небес, равно как и тела, зовущиеся Тела. Не больше, не меньше.

В эту ночь он летал. Его тело было молодым. как никогда или некогда. К мускулистой, широкой спине крепились "Моментом" белые. пушистые крылья. В голубом небе летали подобные ему и кружились в небесном, но диком танце. Среди незнакомых лиц он обнаруживал небольшое количествокогда-то виденных на улице, в метро и другом общественном транспорте, и даже в троллейбусе. Молодая девушка, сохранившая свежесть и чистоту; парень с прыщавым лицом, презрительно глядевший на девушкув жизни и кружащий ее там, где он летал сегодня; пожилая пара, котораясберегала тепло давно прошедших лет.

А утром начался еще один день, содержащий 24 часа. А для него в нем было гараздо больше. Он опять был один. Его квартира была давно не убрана и некому было ее убирать. А ему было тяжело. Он знал и боялся того, что скоро придется бросить все, прекратить думать о том, что неплохо бы убрать. Что он не будет мерзнуть на остановках, не будет проходить мимо буквы "М" и ненавидеть духоту электричек внутри. Он раскрыл газету на страницепроисшествий. Пара обычных катастроф, не волнующих уженикого. И он подумал, что умер сегодня ночью, и воскрес, и умер с первым лучем дождя на окне. И ему казалось. что все те люди, которых он встретил в эту ночь, тоже умерли. Да, наверное, смерть и сон - одно и тоже,только сон немного короче, а смерть - надежнее.

Он спустился по леснице, встретив несколько человек и он знал,что сейчас они поднимутся на седьмой этаж его пятиэтажки и спрыгнут с крыши. Поэтому, выйдя из дверей метро, онотошел в сторону,чтобы они не прыгнули на него. По дорге к остановке, он как обычно чувствовал, как из окон на него глядят глаза без тела и даже головы, желающие ему получить письмо из ниоткуда в никуда,но получить его должен он. Дождь, льющий, поливающиймостовую и его холодный плащ. Он шел медленно, еле переставляя ноги, хотя так хотелось быстрее зайти в троллейбус, всегда сухо обнимающий его сморщенное тело и сожалеющий о том, что сегодня, возможно,его высадят на конечной.

Он садился в троллейбус, избегая одиночества, медленно подползающее к нему липкими, желтыми от никотина щупальцами,но оно садилось рядом, возле него, на сидение, не согретое чьим-то телом, в виде толстой дамы с собачкой или молодого человека согромными наушниками на голове, из которых ему было слышно распостраняющийся на весь салон хэви метал. Он закрывал глаза и видел, как звуки, проникая в мозг мальчишки черными червями, пожирали его извилины, равняя все выступы, сотворяя бейсбольный мяч из серого вещества. Открывая глаза, забывал про червей, но знал, что они существуют.Вокруг был тот же мир, который был до того, как он закрыл глаза. А после того, как он моргнул,он оказался вдругна точке утреннего отправления с чашкой холодного чай.

К вечеру дождь затих.
Следующий день, в потоке прозрачного времени, был таким же как и другие для тех, кто проснулся наконец от слепого сна, оживляющего в одно время. А он умер. Тоесть, во всяком случае для него этот день стал особенным, как тот, когда он впервые увидел этот мир. Девяносто один год тому назад. Сегодня уже с самого утра день был выделяющимся. Из старого будильника, стоящего на холодильнике. Сегодня он вышел из дому необычно рано и не встретил никого на лестнице, прошествовал к остановке, не чувствуя этих взглядов из окон; и сегодня не было дождя, просто небо немного жалело о том, что он, наверняка, не один; и в троллейбусе никто не сел рядом, как ему давно хотелось. Лишь девчушка лет пяти норовила вскарабкаться ему на колени. А когда он искал глазами ее родителей. обнаруживал, что они одни в троллейбусе, и крыша их пристанища обрела вдруг крылья и полетела ввысь. Когда его вывели из троллейбуса, он пытался отбиться от огромного количества этих рук, обхватывающих его тело. Лица людей вокруг утратили черты лиц. Они были плоские, без следов от глаз, сплошная кожа. Это пугало его. Пугалодо рези в сердце и голове.

Инфаркт. А он продолжал видеть этих людей без лиц, собак без лап, руины городов и коробки многоэтажек. Еще он видел сиреневое небо с ярко-голубым солнцем и мягкие, пушистые облака, несущиеся с неимоверной силой туда , где их не видели. Он видел свой город в дымке вчерашнего дождя. Люди, с безразличием каменногостолба, шли по улицам, ехали в машинах и в метро. Где-то умерли еще несколько человек, и родились столько-же. Ему надоело. Он поднимался по облакам вверх, а рядом была маленькая девченка, от которой исходили тепло и спокойствие. Он держел ее за руку и вместе они создавали некий живой контраст: старик и девочка. Ему было легко рядом с ней и он вдруг вспомнил, что когда-то ему было так же хорошо. Постепенноего мысли превращались в скопление птиц и ему показалось, что это были канарейки. И в какой-то момент они полетели на восток, а может это был юг. Наверное,это произошло, когда скромная процессия из двух существ ступила на последнее облако. Они растворились в голубом пространстве...

А тот, кто наблюдал за ними с земли, улыбнулся сам себе. Проходящие мимо, с одеревеневшими лицами, уж больно смахивающими на гипс , шарахнулись от него в диком ужасе."Ну и слава Богу",- подумал он и сел в троллейбус,продолжая жить.




Ничего

- Да нет тут ничего,- сказало Да во сне,лежа на коричневой кушетке.

- Ни-че-го... , - повторило Нет в эскизе солнечного дня ,сидя в глубоком, мягком, похоже м на грозовое облако, сером кресле. Нет посмотрело сквозь тонкое стекло на небо, сияющее и довольное, как кот после вкуснейшего завтрака,пронаблюдало за летящими существами, которые, как ему показалось были бегемотами, и вдруг до него дошло :

- Не может быть! Как это - совсем ничего?! Не там ищешь!

- Говорю тебе,что совершенно ничего нет,- сказало уже совсем проснувшееся Да, протирая глаза и сидя на кушетке, как истинный турок.- Хотя...

- Ну вот,- Облегченно выдохнуло Нет.

- Я не о том. Хотя что-то определенно есть, не спорю. Но это совсем не то, что нас интересует.

- Ну не может, не может, еще раз не может этого быть! ,- простонало Нет и у него померкло перед глазами. Небо прекратило улыбаться : широкая улыбка исчезла, на ее месте остались только два отставших бегемотика с испуганно - удивленными мордами. Солнце тоже испугалось несчастного вида Нет и решило укрыться за креслом. похожем на тучу, и жизнь уже не казалась Нет жизнью.

- Мало того, что я уверен, что этого не может быть, я еще и перестаю быть самим собой.

- Н-да, братишка. Мне тоже немного странновато : я тебе говорю "нет ничего", а ты мне говоришь "есть, есть, есть". И кто ты после этого? Все равно, что луна стала солнцем, а солнце луной. Нет показалось, что солнце выглянуло из-за кресла и покрутило пальцем у виска.

- Заткнись.

Утром она не проснулась. Вечером, да и ночью было трудно уснуть. Всякие мысли, как народ в метро, лезли в голову, мешая закрыть глаза и пустить все на самотек, хотя бы на эту ночь. К трем часам она пришла к выводу, что человек не может без проблем, которые устраивает себе он сам. Со спокойной совестью, со знанием того, что ночь не прошла зря, она приготовилась было уснуть. Хотелось пить, но не хотелось вылазить из постели. Как назло, мысль о человеке далеком, как бутылка минеральной воды в холодильнике, и таком же, как ей казалось, холодном, окатила ее легким, но вполне ощутимым порывом ветра из открывшегося окна. Пришлось вылезти из теплого лежбища и закрыть окно, но на кухню она не пошла. Мало ли, а вдруг бутылки там уже нет или... Или ее уже взял кто-то другой. "Ну уж нет",- подумала она. Как видно, мысль об одиноком (или уже не очень) человеке не оставила ее одну и не осталась по ту сторону стекла вместе с ветром, который наполнился этой мыслью и принес ее ей в кровать, как кофе в постель. еще через час она сказала:
- Да. И заснула.

Естественно, если ты засыпаешь в пять утра, то встаешь не раньше одинадцати. Она не была исключением из правила (во всяком случае этого). Ровно в одинадцать часов одна минута она открыла глаза и протерла их (равно как и Да, которое сделало тоже самое и в тоже время). Она поняла, что чувствует дом, когда его вечно опаздывающий хозяин пробегает в поисках какой-то бумажки, переворачивая все верх дном. Примерно такое творилось сейчас в ее голове (нетрудно угадать, кто натворил этот хаос, если внимательно прочесть описанное выше). Она решила, что никогда не будет квартирой вечно опаздывающего хозяина.

- Неужели тебе больше нечего делать, как заниматься личной жизнью этой девченки, а? Мы же не для того предназначены, чтобы устраивать ей счастье! Наверное Да сегодня не выспалось. Злость и раздраженность так и выпирали из его обычно добрых и веселых глаз. Оно ходило кругами вокруг кресла в котором, подперев руками щеки сидело Нет.

- Ну ладно, насчет счастья - глупо. Но не решил ли ты, что если поможешь этим чувством, которого, кстати,если забыл, в ее голове нет и им и не пахнет, то она чаще будет звать тебя :"Ах, нет, нет, нет". Да окончательно разошлось,передразнивая их подопечную и устраивая небольшое представление для Нет, которое ему, впрочем, не особо понравилось.

- Сам знаешь, что она бы так никогда не сказала. Она, во всяком случае не такая, как все. Я просто хочу помочь.

- С чего бы это? Да, она конечно не такая, как все. Но она относится к нам, к нам с тобой, так поверхностно!

- Во всяком случае она умеет твердо сказать нет и не бросает на ветер согласия.

- Ага, и не умеет обдумывать свои решения. Бахнет в голову сказать "Да" - скажет, бахнет "Нет" - скажет "Нет".

- Зато она не живет по расписанию и стандартам,- сказало Нет, продолжая отстаивать ее честь.

- Все равно, она безответственая!

- Ха, кто бы говорил, усмехнулось Нет.

Да, в изнеможеннии плюхнулось на кресло напротив: - Ладно, я погорячился.Девченка заслуживает счастья.

- Неужели?,- насмешливо бросило Нет, но заметив, что Да опять начинает кипятиться, поспешно сказало:

- Все-все, замолкаю. Твои предложения.

Да обижено шмыгнуло носом, но оценив ситуацию и решив, что не так уж часто Нет уступает честь предлагать последующие действия, сказало: - Во-первых необходимо выяснить, что же она к нему чувствует, ну, а во-вторых надо посетить этого "счастливчика". Бедняга, как он уживется с таким характером.

- Начнем с того,что он и сам не подарок. А вообще ты недооцениваешь ее.

Да и Нет выждали какое-то время и наступлением темноты отправились на дело. Проходя мимо домов и людей, рядом с которыми шли их собственые Да и Нет, продолжали о чем-то спорить. Пройдя мимо важного мужчины с такими же важными Да и Нет и собачкой, они начали отстаивать свои позиции по поводу того, есть ли да и нет у собак. Они все удалялись, а на небе уже появились звезды и луна, которым совершенно не нужны были да и нет, как, впрочем, и все остальное, что составляло жизнь маленьких существ внизу, хотя с некоторыми они были знакомы. Они встречались каждую ночь с тем, глубоко пряталось внутри тех некоторых днем и просыпалось, как некий ночной зверек, тогда, когда ночь окутывала тело.

- Ты рядом.

- Хоть не люблю это слово, но - всегда.

- Знаешь, наверное мы одно и тоже самое. Да иногда становится Нет, и наоборот.

- Заткнись. Пусть это знаем мы и еще несколько человек. Ничего, так лучше и пусть будет так.